— Куда же вы в такую непогоду? — проводница бросила взгляд на Лену, которая стояла на перроне с тяжёлыми сумками в руках.
— До Ольховки, последний вагон, — ответила Лена, протягивая билет, и, собрав последние силы, втащила поклажу в тамбур.
Электричка дёрнулась, заскрипев колёсами.
За окном мелькали унылые пейзажи: промокшие поля, полуразрушенные постройки, редкие деревни, теряющиеся в зелени. Дождь барабанил по крыше, размывая краски мира за стеклом.
Лена нашла место в пустом вагоне и вытянула уставшие ноги.
День выдался изматывающим: закупка продуктов для деревенской столовой, бесконечные очереди, тяжёлые сумки. А перед этим — бессонная ночь. Три года брака, а детей всё нет. Илья никогда не упрекал её, но внутри она чувствовала глубокую боль.
Вспомнился утренний разговор с мужем.
— Всему своё время, — шептал он, целуя её в висок. — Не торопи судьбу. Наше счастье ещё впереди.
Она улыбнулась, вспоминая его надёжные объятия. Илья стал её тихой гаванью. Когда-то он приехал в их деревню агрономом, да так и остался — полюбил землю, работу, её саму. Теперь у него своя ферма, а у неё — должность повара в местной столовой.
Скрежет открывающейся двери отвлёк её от мыслей. На пороге вагона появилась женщина в тёмном плаще с капюшоном. Лицо было скрыто, но видно, что она молода.
В руках она держала два свёртка, из которых выглядывали детские лица.
Близнецы. Совсем крохотные.
Женщина беспокойно осмотрела вагон, заметила Лену и решительно направилась к ней.
— Позволите? — голос дрогнул, выдавая волнение.
— Конечно, — Лена подвинулась, освобождая место.
Женщина села рядом. Её руки заметно дрожали, один из малышей начал хныкать.
— Тише, родной, — прошептала она, бережно укачивая ребёнка.
— Какие чудесные, — улыбнулась Лена. — Мальчики?
— Мальчик и девочка. Ивану и Марии почти год.
Лена почувствовала укол зависти. Как она мечтала о таких же карапузах у себя на руках.
— Вы тоже до Ольховки? — спросила она.
Женщина не ответила. Только крепче прижала детей и отвернулась к окну, за которым мелькали размытые дождём силуэты деревьев.
Пять минут они ехали молча. Дождь усилился, превращая пейзаж за окном в акварельное пятно. Внезапно женщина повернулась к Лене:
— У вас есть семья?
— Муж, — Лена машинально коснулась кольца.
— Счастливая, — горько усмехнулась женщина. — Любит вас?
— Очень.
— О детях мечтаете?
Лена замялась: — Каждый день.
— А пока не получается?
— Пока Бог не дал.
Женщина резко втянула воздух, бросила быстрый взгляд на дверь вагона и склонилась к Лене:
— Я не могу долго объяснять, но я вижу — вы особенная. За мной охотятся. Моих детей… их нужно спасти.
— О чём вы? — Лена отстранилась. — Может, в полицию?
— Нет! — женщина судорожно схватила её за руку. — Никакой полиции! Вы не понимаете, кто их ищет…
Электричка начала замедляться. Следующая станция.
— Умоляю, — женщина впилась взглядом в глаза Лены. — Им грозит опасность. Помогите…
И прежде чем Лена успела что-то сказать, женщина буквально вложила ей в руки обоих детей и небольшой рюкзак.
— Что вы делаете? — опешила Лена.
— Вы спасаете две жизни, — прошептала женщина и, пока Лена пыталась осмыслить происходящее, выбежала из вагона.
Электричка остановилась. С двумя крошечными свёртками в руках Лена бросилась к запотевшему окну. На платформе мелькнул тёмный плащ — женщина почти бежала, лавируя между пассажирами.
— Стойте! Вернитесь! — крик Лены потонул в лязге трогающегося состава и равнодушных голосах вокруг.
Один из малышей заплакал — звонко и требовательно. Второй тут же подхватил.
— Боже, что теперь? — прошептала Лена, глядя на детей.
Она расстегнула рюкзак. Внутри оказались подгузники, бутылочки с молочной смесью, несколько комплектов одежды и записка. Дрожащими пальцами Лена развернула листок.
«Мне некуда их отдать… им грозит опасность… Сохраните им жизнь, прошу… Простите меня».
Девочка на её руках перестала плакать и уставилась на Лену большими голубыми глазами. В этом взгляде была такая беззащитная надежда, что у Лены перехватило дыхание.
— Не бойся, малышка, — прошептала она, прижимая детей к себе. — Всё будет хорошо. Обещаю.
Илья ждал её на маленькой станции с телегой. — Как съездила? — улыбнулся он, целуя жену. И тут заметил свёртки в её руках. — Что это?
— Илья, — голос Лены дрожал. — Нам нужно поговорить. Только не здесь.
Всю дорогу до дома она рассказывала: о странной женщине в электричке, о записке, о её необычной просьбе. Илья молчал.
Дома он осторожно поднял мальчика на руки и долго изучал его лицо. Малыш вцепился в его палец и расплылся в беззубой улыбке. — Что будешь делать? — тихо спросил Илья.
— Не знаю, — Лена смотрела на девочку, которая уже заснула у неё на руках. — Может, сообщить в органы опеки?
Илья задумался надолго, а потом произнёс: — Она говорила, что им грозит опасность. А если опека не сможет их защитить?
— Но мы же не можем просто так…
— Можем, — перебил он. — Петрович нотариус, он оформит документы. Будто они наши с рождения.
— Илья, это же…
— Это судьба, Лена. — Он крепче прижал мальчика к себе. — Я всегда верил, что у нас будут дети. Просто не думал, что всё случится так внезапно. Да ещё и сразу двое.
Лена смотрела то на мужа, то на притихших детей, и слёзы облегчения текли по её щекам. — Иван и Мария, — прошептала она. — Так их зовут.
— Иван и Мария, — повторил Илья. — Наши дети.
— Пап, ещё выше! — семилетний Иван, светловолосый сорванец, сидел на плечах отца, пытаясь достать яблоки с высоких веток.
— Куда уж выше, егоза, — рассмеялся Илья, удерживая сына за ноги. — Ты уже в облаках.
Шесть лет пролетели как один день. Дети выросли, окрепли, наполнив старый дом радостью и смехом. Лена наблюдала за ними с крыльца, вытирая руки о передник после готовки ужина. — Машенька! — позвала она. — Подойди, хочу кое-что показать.
Девочка отложила самодельные куклы, сделанные из тряпок, и подбежала к матери. У Маши были удивительные васильковые глаза и светлые волосы, аккуратно заплетённые в две косички.
— Смотри, — Лена достала из кармана маленький деревянный кулон на кожаном шнурке. — Это тебе. Сама вырезала.
— Как красиво! — восхищённо сказала Маша, разглядывая подарок. — Это птичка?
— Ласточка. Говорят, она приносит счастье в дом.
С дороги донёсся скрип колёс — соседка Клавдия Петровна возвращалась с колонки с ведром воды.
— Леночка! — окликнула она. — Слыхала новость? К Степановым внук из столицы пожаловал. На такой машине приехал — в деревне такого ещё не видывали!
— Вот как, — улыбнулась Лена, помогая дочери надеть кулон.
Вечером, когда дети уже крепко спали, Лена и Илья сидели на крыльце. Их дом был небольшим — всего две комнаты, кухня и веранда. Электричество часто экономили, поэтому приходилось зажигать керосиновую лампу.
— Трудно тебе с нами? — неожиданно спросил Илья, глядя на звёздное небо.
— С чего ты взял? — удивилась Лена.
— Денег всегда впритык. Дом тесноват. Ты работаешь без отдыха — и в столовой, и здесь.
Лена прижалась к мужу: — Какие глупости. У нас есть главное — дети, дом, мы друг у друга.
— Дети растут. Скоро понадобятся учебники, одежда, может быть, компьютер для учёбы…
— Выкрутимся, — Лена поцеловала его в щёку. — Мы всегда находили выход.
Она не рассказала мужу, что иногда просыпается от кошмаров. Ей снится та женщина из электрички — стоит рядом с кроватью и протягивает руки к детям.
А иногда снятся люди в чёрном, которые забирают Ваню и Машу. Лена вскрикивает во сне, и Илья обнимает её, успокаивая: «Всё хорошо, всё хорошо».
Годы шли, но с каждым рассветом тревоги становились всё меньше. По утрам Лена ходила в столовую готовить обеды для школьников и редких командировочных, а Илья работал в поле и ухаживал за животными.
Маша и Ваня учились в сельской школе до четвёртого класса. Потом предстояло ездить в соседнее село, где была более крупная школа.
В субботу вся семья отправилась на речку. День выдался жарким, воздух дрожал от зноя. Илья учил Ваню рыбачить, а Лена с Машей расположились в тени плакучей ивы. — Мам, — вдруг спросила Маша, глядя на своё отражение в воде. — Почему я совсем не похожа на тебя?
У Лены сердце замерло. — В каком смысле?
— У тебя волосы тёмные, а у меня светлые. И глаза у тебя карие, а у меня голубые.
— Ты похожа на мою бабушку, — быстро ответила Лена. — Она тоже была светловолосой с голубыми глазами.
— А почему я не похожа на папу?
— Машенька, сегодня ты слишком любопытна, — Лена обняла дочь. — Пойдём лучше, я научу тебя плести венок из ромашек.
Вечером, когда дети уже спали, Лена рассказала о разговоре мужу.
— Они взрослеют, — вздохнул Илья. — Начинают задавать вопросы. Это естественно.
— А если они узнают правду? — Лена обеспокоенно посмотрела на окна детской, за которыми спали близнецы.
— Мы и есть их правда, — твёрдо сказал Илья. — Разве мы не любим их как родных? Разве не живём ради них?
На следующее утро к дому подкатила чёрная иномарка с затемнёнными стёклами. Лена как раз развешивала выстиранное бельё.
Из машины вышел высокий мужчина — в дорогом костюме, тёмных очках, с уверенными движениями, которые явно не принадлежали случайным прохожим.
— Доброго дня, — остановился он у шаткого забора, его улыбка казалась натянутой. — Простите за беспокойство… Не подскажете дорогу на Петровское?
— Идите прямо по главной улице, потом поверните направо у колодца, — ответила Лена, невольно загораживая собой калитку, за которой играли дети.
Мужчина кивнул, но уходить не спешил. Его взгляд скользнул по двору и задержался на детях.
— Хорошие у вас ребята, — заметил он. — Сколько им лет?
— Десять, — Лена почувствовала, как её сердце забилось чаще.
— И мальчик, и девочка. Какое совпадение.
Он ещё раз внимательно осмотрел играющих детей, вежливо кивнул Лене и вернулся к машине. Чёрный автомобиль медленно отъехал. Лена стояла, крепко сжимая побледневшими пальцами хрупкую калитку, провожая взглядом исчезающую машину. В голове звенела одна мысль: «Нас нашли. Они выследили нас».
— С совершеннолетием вас! — Лена внесла в комнату домашний торт, украшенный восемнадцатью свечами.
Иван и Мария — теперь уже взрослые, красивые и уверенные — сидели за праздничным столом.
Лена не могла нарадоваться своим детям: Ваня — высокий, широкоплечий, с отцовской целеустремлённостью; Маша — стройная, с длинными светлыми волосами, собранными в аккуратный хвост.
Прошло восемь лет с того дня, когда чёрная машина приезжала к их дому. Тогда Лена чуть не сошла с ума от страха, но больше ничего не случилось. Незнакомец так и не вернулся, а тревоги постепенно растворились в повседневных делах.
— Загадывайте желание, — улыбнулся Илья, поседевший, но всё такой же крепкий и надёжный.
Близнецы переглянулись, закрыли глаза и задули свечи. Оба окончили школу с золотыми медалями.
Ваня решил поступать в сельскохозяйственный вуз — хотел продолжить дело отца, но уже на современной основе. Маша мечтала о кулинарном искусстве — она унаследовала от матери талант к готовке.
— У меня для вас сюрприз, — сказал Илья, когда торт был разрезан. — Я договорился с Михалычем, Ваня. Он берёт тебя на стажировку перед поступлением.
А ты, Маша, поедешь с мамой в райцентр — она устроила тебе встречу с шеф-поваром ресторана «Медведь».
— Серьёзно? — глаза Маши засветились. — Это же мечта!
— Спасибо, пап, — Ваня обнял отца.
После праздничного ужина Иван вышел на крыльцо. К нему присоединилась Маша. — О чём думаешь? — спросила она.
— О будущем. Хочу создать своё хозяйство. Современное, успешное. Чтобы родители могли наконец отдохнуть.
— У тебя всё получится, — Маша положила голову ему на плечо. — Ты всегда добиваешься своего.
На следующее утро почтальон принёс необычную посылку. Бандероль была адресована Ивану и Марии Соколовым. — Странно, — Лена с тревогой посмотрела на пакет. — Мы ничего не заказывали.
— Давай посмотрим, — пожал плечами Илья, хотя в глазах мелькнуло беспокойство.
Внутри оказался элегантный кожаный чемодан. Иван открыл замки.
— Мама! — выдохнула Маша. — Это деньги!
В чемодане лежали аккуратные пачки купюр и запечатанный конверт. Дрожащими руками Иван достал письмо и начал читать вслух:
«От матери, которая любила вас издалека… Дорогие мои, Иван и Мария! Если вы читаете это письмо, значит, меня уже нет. Поймите, у меня не было выбора. Если бы я осталась с вами — вы бы не выжили. У меня были опасные враги. Несмотря на богатство, я не смогла защитить вас. Я исчезла, чтобы сохранить вам жизнь. Теперь болезнь забрала то, что не смогли отнять люди. Но я всегда наблюдала за вами издалека, зная, что вы в надёжных руках. Это — мой последний долг. В чемодане не только деньги. Там ключи от особняка под Санкт-Петербургом и все необходимые документы. Дом принадлежит вам, как и компания, которую я сохранила для вас. Простите меня, если сможете. Я любила вас больше своей жизни. Елизавета Воронцова»
В чемодане действительно оказались ключи и папка с юридическими бумагами. Маша закрыла лицо ладонями, по её щекам текли слёзы.
— Значит, она нас не бросила, — Машины пальцы сжали фотографию. — Она защищала нас все эти годы.
Дети уже знали, что они нам не родные. Мы признались им в четырнадцать.
Иван разглядывал портрет женщины с изящными чертами лица. Её глаза — такие же ярко-синие, как у Маши — излучали смесь боли и силы.
Лена прислонилась к стене, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Илья подошёл и крепко сжал её плечо.
— Что дальше? — тихо спросила она.
Иван отложил письмо, посмотрел на родителей. В их глазах читался немой вопрос. Он встал и обнял их обоих.
— Родные мои, — голос его звучал уверенно. — Никакие документы не изменят того, что вы — наша настоящая семья.
Маша обхватила их руками: — Вы дали нам всё. Кровное родство ничего не значит.
Через неделю они отправились под Петербург осмотреть наследство.
Особняк поразил их: три этажа в стиле модерн, мраморные колонны, ухоженный сад. Внутри — антикварная мебель, картины в массивных рамах и огромный портрет их биологической матери в холле.
Лена замерла перед полотном. Илья тихо подошёл сзади.
— О чём задумалась? — спросил он.
— О том, как сильно она их любила, — Лена вытерла слезу. — Чтобы отдать нам самое дорогое.
В кабинете Ваня и Маша изучали документы. Их мать возглавляла крупный строительный холдинг. Конкуренты угрожали ей расправой, и она исчезла, чтобы защитить детей, наблюдая за ними из Европы под чужим именем. Но даже там ей пришлось быть осторожной, я не могла рисковать. К вечеру Иван собрал всех в гостиной.
— Мы на распутье, — он обвёл взглядом семью. — Можно начать здесь новую жизнь или продать всё.
— А как же ваши планы на учёбу? — спросил Илья.
— Я всё равно поступлю в аграрный университет, — улыбнулся Иван. — Только теперь у меня есть возможность создать современное хозяйство.
А Маша сможет открыть свой ресторан, если захочет.
— А как же мы? — тихо спросила Лена.
— Мама, — Мария взяла её за руки. — Вы с папой едете с нами. Мы всегда будем вместе.
Через месяц они вернулись в деревню — собирать вещи. Лена бродила по маленькому дому, проводя рукой по шершавым стенам. Здесь прожито столько лет, столько памятных моментов. — Грустишь? — Илья обнял её сзади.
— Чуть-чуть, — призналась она. — Но я счастлива за детей. У них теперь будет всё необходимое.
— По-моему, у них и раньше было самое главное, — улыбнулся Илья. — Семья.
Лена кивнула. Она подошла к окну. Во дворе Иван и Маша сидели на старой скамейке, о чём-то тихо разговаривая. Выросли. Красивые, умные, добрые. Теперь ещё и обеспеченные. — Знаешь, — сказала Лена, глядя на детей. — Та женщина, их родная мать… она спасла их жизни, а мы вырастили их людьми. Каждая сделала всё, что могла.
Илья поцеловал её в висок: — И результат превзошёл все ожидания.
Спустя год в пригороде Санкт-Петербурга начала работу инновационная ферма — с теплицами, животноводческим комплексом и перерабатывающим цехом. Иван лично руководил проектом, но ему помогали лучшие специалисты. Сам он не мог взять на себя столько работы в таком юном возрасте.
Рядом Маша открыла ресторан фермерской кухни — все продукты поставлял её брат.
А в просторном доме на тихой улице Лена организовала собственную пекарню. Её хлеб и выпечка быстро стали городской легендой — за ними приезжали со всего Петербурга. Илья работал на ферме вместе с сыном, но часто возвращался в деревню — навестить старый дом, который они сохранили. «Корни нельзя забывать», — говорил он.
Однажды вечером, когда семья собралась за ужином в светлой столовой их нового дома, Маша неожиданно подняла бокал:
— За родителей. За то, что вы подарили нам самое важное — умение любить и верить в себя.
— И за ту, которая доверила вас нам, — добавила Лена, глядя на портрет Елизаветы Воронцовой, занявший почётное место в их доме. — Спасибо ей за этот дар.
Иван обнял сестру и родителей: — Мы — самая необычная и самая счастливая семья. И это только начало нашей истории.